Считается, что Юлия Добросельская училась в институте благородных девиц в Харькове, однако в списках окончивших его она отсутствует (Жебылев, Н. Краткий исторический очерк деятельности Харьковского Института благородных девиц за 100 лет его существования (с 1812-го по 1912-й год) // Харьковъ : тип.-литогр. М. Дрейшпуль и с-вья, 1912.).
Предположим, что училась, но не окончила. За время пребывания в стенах этого учебного заведения у благородной девицы пробудилась склонность к самореализации, что неудивительно, потому что подобные учебные заведения в России готовили будущих, если не суфражисток, то эмансипе – точно!
Институт благородных девиц в Харькове на ул. Сумской, фото нач. ХХ века
Срок учебы продолжался шесть лет. Изучали следующие предметы: Закон Божий, русский, французский и немецкий языки, историю, географию, математику, естествознание, физику и космографию, педагогику, чистописание, рисование, рукоделие, музыку, гимнастику и танцы. При этом стиль жизни благородных девиц был как в кадетском корпусе: аскетизм, дисциплина и самостоятельность. Выпускницы института становились впоследствии учительницами, общественными деятельницами, а во время войны – сестрами милосердия.
Учащиеся Института благородных девиц в Харькове, фото нач. ХХ века
Именно в эти годы Юлия Добросельская получила базовое художественное образование благодаря учителю рисования Е.И.Волошинову.
Евдоким Игнатьевич Волошинов (1823–1913) родился в Харькове в купеческой семье, учился в Санкт-Петербургской академии художеств с 1831 по 1851 год, где получил статус неклассного художника и вернулся в Харьков. В Харькове художник реставрировал университетскую коллекцию живописи, писал иконы, преподавал в Институте благородных девиц, в Мариинской женской гимназии, в частных учебных заведениях Харькова, занимался фотографией и имел фотоателье. В 1882 году Санкт-Петербургская Академия художеств отметила произведения Волошинова малой поощрительной медалью. 
Его художественный наследство составляет более 400 работ – пейзажи, интерьеры, натюрморты. К сожалению, до наших дней дошла лишь их незначительная часть. И несколько его работ я увидела в Лебединском художественном музее в том же зале, где представлены работы его ученицы – Юлии Бразоль. Накануне моей поездки в Лебедин в августе 2013 года я побывала на выставке работ Е.Волошинова в Харьковском художественном музее, но тогда я еще ничего не знала о его ученице. А еще раньше, в 2012 году, работы Е.Волошинова экспонировались в Третьяковской галерее в Москве и имели успех. Так что можно сказать, что с первым учителем Юлии повезло – это был мастер натюрморта на пленере. Нынче о нем пишут так: «Рядом с такими скромными сельскими натюрмортами у него появляются полные почти барочного пафоса и жизнелюбия композиции – настоящие гимны обилия плодов, щедро напоённых соками благодатной земли. Тщательно выписанные формы, их фактурность, яркая палитра цветов отчетливо выявляют их разнообразные физические качества: блеск или шероховатость, матовость или прозрачность, плотность или хрупкость».
Волошинов Е.Г. “Жизнь во ржи” (фрагмент), кон. XIX – нач. ХХ века
Был еще один учитель рисования у юной благородной девицы. Я предположу, что летом семья Добросельских выезжала в Крым в Судак погостить в имении друзей по селу Михайловка – Капнистам. Именно тогда Юлия могла познакомиться с И.К.Айвазовским, у которого был небольшой дом в Судаке: «…после возвращения в Крым, Айвазовский иногда играл на скрипке под аккомпанемент на рояле композитора А.А.Спендиарова, который имел дачу в Судаке, где у Айвазовского был небольшой дом» (Н.С.Барсамов. Айвазовский в Крыму. — Симферополь, 1970).
Собственную школу живописи И.К.Айвазовский открыл в Феодосии в 1865 году, а в Судаке он мог не только играть на скрипке, но и давать частные уроки или устраивать перфомансы матерства. Художник творчески подходил не только к работе живописца, но и к методам продвижения себя на рынок. Он любил демонстрировать свое мастерство и писал картины на глазах не только своих учеников, но и изумленной публики, никогда не скрывая своих профессиональных секретов. Можно сказать, что одним из излюбленных маркетинговых методов известного мариниста был сэмплинг. Если в наши дни сэмплинг (от англ. sample – пример, sampling – выборка) является одним из распространенных видов стимулирования сбыта, эффективно применяемого в случае первичного или повторного запуска товара на рынок, то в XIX веке в торговле, а тем более в искусстве, раздача пробных образцов товара с целью ознакомления с ним покупателя практически не применялась. Иван Константинович давал задание своим ученикам покрывать листы ватманской бумаги разведенной тушью или сепией при помощи губки. Затем бумагу разрезали на небольшие кусочки, и сам маэстро подрисовывал образовавшийся там фон, и получались морские пейзажики. Такие произведения, вставленные в рамки, преподносились каждому важному лицу, посетившему мастерскую мариниста. А лицо, польщенное вниманием выдающегося мастера, считало долгом приобрести потом у автора какую–либо картину.
Бразоль Ю.Н. “Море”, 1911
Можно предположить, что Айвазовский удивлял и Судакских курортников своим мастерством, а наша Юлия усваивала его уроки. Как пишут в интернете: «В лучших работах Ю.Н.Бразоль видно, что уроки Е.И.Волошинова и И.К.Айвазовского не прошли даром. Картины «Море», «Берег Крыма», «На берегу озера» привлекают умелым соединением насыщенных зеленых и коричневых тонов, изображением ощущения воздуха, который обволакивает и оживляет пейзажи. В этих работах безусловно видно влияние творческой манеры представителей барбизонской школы».
Ох уж эта вездесущая барбизонская школа! Внимание к деталям и малым формам – это школа Волошинова, первого учителя. Что касается Айвазовского, то тематика и масштаб его работ был чужд Юлии, и она освоила уроки великого маэстро на свой лад, и здесь в большой мере видно влияние Волошинова, который заложил основы художественного видения Юлии. Однако, именно Айвазовский мог сыграть в жизни художницы решающую роль… Какую? Не будем забегать вперед.
Бразоль Ю.Н. “На берегу озера” (Германия), 1910-е
После уроков живописи у Волошинова и Айвазовского, Юлия могла заинтересоваться скульптурой, а может, Айвазовский ей рекомендовал переключиться на ваяние, не увидев в ней большого таланта к живописи. И начала она со скульптора Мельхиора Цурштрассена, который жил в Лейпциге и работал в Королевской Академии изящных искусств. Кто мог рекомендовать учебу в Лейпциге? Можно предположить, что в том кругу интеллектуальной элиты России, в котором Добросельские вращались в Судаке (да и в Лебедине!), вполне мог кто-то рекомендовать юной талантливой девушке учебу в Лейпциге.
Melchior Anton zur Straßen (eigentlich zur Strassen; * 28. Dezember 1832 in Münster (Westfalen); † 27. Februar 1896 in Leipzig) war ein deutscher Bildhauer.
Zur Straßens Vater Johann Friedrich Christian, eigentlich Zurstrassen, (1795–1856), Besitzer eines Juwelier- und Antiquitätengeschäfts in Münster, Ludgeristrasse, hatte seinen jüngeren Sohn Melchior, das siebte von zehn Kindern, für eine landwirtschaftliche Ausbildung vorgesehen. Sein Pate und Onkel, ein älterer Bruder seines Vaters, war der namensgleiche Bäcker, Brauer und langjährige Gildemeister der Bäckerinnung Melchior Anton Zurstrassen (1790–1867) aus Münster, Salzstrasse. Die Familie J. F. Christian Zurstrassen verzog von Münster über Hamm/W. nach Köln. Erst hier durfte er dann 1850 beim Bildhauer Wilhelm Joseph Imhoff (1791–1858) in die Lehre gehen. Einen starken Einfluss auf seinen Entschluss, sich der Bildhauerei zu widmen, bildete der Eindruck der 1850 im Dom zu Münster feierlich präsentierten Pietà von Wilhelm Achtermann. Ein in Köln von Zur Straßen geschaffenes Hochrelief der 14 Leidensstationen Christi machte Christian Daniel Rauch auf ihn aufmerksam, in dessen Werkstatt in Berlin er dann ab 1854 tätig war.
1857 ging er für zweieinhalb Jahre nach Rom, erhielt nach seiner Rückkehr das mit einem erneuten Studienaufenthalt in Rom verbundene preußische Staatsstipendium und kehrte schließlich 1863 nach Berlin zurück und bezog einen Teil des Ateliers des 1857 verstorbenen Rauch.1864 heiratete er in Hamm/W. Cäcilia Otto. Die Trauung nahm sein Halbvetter Hermann Landois (1835–1905) vor, der katholischer Priester und später Zoologe, Zoogründer und Münsteraner Original war. Beide hatten eine gemeinsame Großmutter. 1870 ging Melchior zur Strassen als Professor an die Königlich Bayerische Kunstschule in Nürnberg. Im April 1875 wurde er Inspektor des neu gegründeten Kunstgewerbemuseums in Leipzig und gleichzeitig Lehrer an der dortigen Königlichen Akademie der bildenden Künste. Zu seinen Schülern gehörten Wilhelm Neumann-Torborg, Arthur Trebst (1861–1922), Carl Seffner, Adolf Lehnert, Albert Weinert (1863–1947/1948) und Felix Pfeifer. Er verstarb in Leipzig und wurde auf dem Neuen Johannisfriedhof beerdigt.
Бразоль Ю.Н. “Сливы”, 1910-е
Как видим, среди известных в Германии учеников М. Цурштрассена Юлия Бразоль не числится. Ну а я позволю себе предположить, что именно в Лейпциге (а почему бы и нет?) Юлия встретила Льва Бразоля, где он проходил стажировку в Институте (или тогда еще лаборатории) физиологии Карла Людвига.
Carl Friedrich Wilhelm Ludwig (German: 29 December 1816 – 23 April 1895) was a German physician and physiologist. In 1842 Ludwig became a professor of physiology and in 1846 of comparative anatomy. From professorships in Zurich and Vienna he went in 1865 to the University of Leipzig and developed there the Physiological Institute, designated today after him: Carl Ludwig Institute of Physiology. Ludwig researched several topics such as the physiology of blood pressure, urinary excretion, and anesthesia. He received the Copley Medal in 1884 for his research. In 1869, he was elected a foreign member of the Royal Swedish Academy of Sciences. He is credited for inventing the stromuhr.
Хотя есть и не менее романтичная версия, высказанная краеведом Александром Серым, что Юлия встретилась со Львом Бразолем в Земстве (Лебединском – ?): «Одружився Лев Євгенович на дочці поміщика Лебединського повіту Юлії Миколаївні Добросельській (16.07.1856 ) в 1880 році, з якою познайомився під час роботи в Земстві, де працював батько нареченої». Но одно не исключает другого: могли встретиться в Земстве, бросить друг на друга заинтересованные вопросительные взгляды, а потом… в Лейпцигском художественном музее: «Девушка, мы с вами где-то встречались!» – ну и так далее. Они поженились в 1880 году, а накануне Лев Бразоль находился-таки в Лейпциге на стажировке у Карла Людвига, о чем пишет Александр Коток (гомеопат и историк гомеопатии в России) в биографии Льва Бразоля: «В начале 1880-х гг. он отправился в Германию и какое-то время работал в лаборатории знаменитого немецкого физиолога Карла Людвига (1816—1895) в Лейпциге. Итогом этого визита стала докторская диссертация Бразоля “Каким образом освобождается кровь от избытка сахара” (1884)».
Бразоль Ю.Н. “Пруд”, 1910-е
Лейпциг располагал (и располагает?) к завязыванию романтических знакомств. Молодые люди (Льву – 26, а Юлии – 24), конечно, вспоминали родные края, учебу в Харькове, общих знакомых – и эта ностальгическая тема способствовала их сближению. Молодой талантливый врач был очарован незаурядной личностью Юлии, они побывали, конечно, не только в художественном музее, но и в Лейпцигской опере, где Лев показал себя как знаток музыки. Любовь к искусствам решила их судьбу.
©Наталия Коган, журналист, писатель
Тайна Юлии Бразоль: шпионская версия
